Вытравить из себя журналиста невозможно

В этот раз в рубрике «Журналист меняет профессию» своим опытом делится известная телеведущая, автор крайне популярной в 90-е годы передачи «Светская хроника» Ирина Смолина, ушедшая с телевидения в «никуда». И создавшая и свой бизнес, и общественную организацию, и множество интересных проектов.
– Ирина, давайте вернемся в прошлое и вспомним, как все началось. Почему после школы Вы поступили на факультет журналистики тогда еще Ленинградского государственного университета? Мечтали стать журналистом с детства?

– Нет, о журналистике не мечтала. Я с 11 лет работала на Ленфильме. Снялась в детском кино «Ждите меня, острова!» у Николая Лебедева и Иосифа Шапиро – это были известные режиссеры. У меня очень хорошо получилось озвучивание. И после я на Ленфильме работала на озвучке, многие дети в детских фильмах говорят моим голосом. Я и сейчас иногда себя слышу, смешно, конечно. И, когда подошло время профориентации, я хотела пойти в ЛГИТМиК. Но на семейном совете вдруг мой интеллигентный, добрый, не очень решительный папа решительно запротестовал и велел получить нормальное образование. Почему-то наш ЛГИТМиК у него ощущения «нормального образования» не вызывал. И я стала просматривать все факультеты Университета, что может лечь на душу. Так появился факультет журналистики, куда в 9 классе я отправилась учиться на малый факультет. Там встретилась и подружилась с двумя ныне небезызвестными девушками – Светланой Агапитовой и Ириной Паушто. Мы вместе учились на малом факультете, учились хорошо и легко поступили.
– Во время обучения на журфаке сразу поняли, что хотите на телевидение?
– Нет, про телевидение я тогда и не думала. Совершенно сознательно выбрала радио. И работать на него пошла уже на первом курсе. Мы все тогда жили небогато, а там можно было подзаработать копеечку. Я работала у Александра Михайлова, который занимался правовой пропагандой. И у него была передача с названием «Этого терпеть нельзя». Вот на этой передаче я и начинала. И соприкоснулась там со всеми корифеями: Широких, Виноградова, Бузинов… Всех невозможно перечислить. Я застала великую уходящую эпоху… И на третьем курсе, когда была специализация, выбрала «Радио», училась на кафедре радио и телевидения у Осинского, Ковтуна – наших известных педагогов. Примечательно, что я стала первой за 20 лет студенткой, которая попала в Ленинградский телерадиокомитет по распределению от факультета. С 1986 года работала на радио уже в штате. Сначала в редакции писем, потом была «молодежка» – программа «Невская волна», затем «Петербургская панорама». В 1990 году я родила ребенка, посидела в декрете полгода и аккуратно под путч вышла на телевидение.
– Почему ушли с радио?
– Тогда время было очень сложное, мы жили так, что, по большому счету, не знали, что будет завтра. А журналистика всегда на пике, на острие. По сути, мы бегали на революцию с магнитофонами. Можно себе такое представить, что повезет быть очевидцем таких событий и транслировать их для людей? Но в «Петербургской панораме» прекрасной, где я работала, тогда начались какие-то «перестройки», из-за которых я перестала с радостью и вдохновением бегать в любимое (и любимое до сих пор) здание на Итальянской. В какой-то момент поняла, что, если сюда ноги не носят, значит, надо что-то делать. Если одна дверь закрывается, другая открывается. И передо мной открылась телевизионная дверь. На Пятый канал я пришла в отдел информации, к Всеволоду Болгарчуку. У него была такая методика: он всех молодых брал и сразу выкидывал в эфир, на выпуски, как котят, кто утонет, а кто выплывет. Мой первый эфир… Людям часто не нравится, как они выглядят на экране. Как Касаткина говорила: «Ну это невозможно, с этим лицом ничего нельзя сделать, придется донашивать!» Но я как-то себя вполне устроила, и, что еще важнее, я устроила главного редактора новостей. И так началась телевизионная жизнь – большая, очень интересная и очень сложная. В 1991 году вела программу «Телестанция «Факт»». С 1993 года начала работать в «Информ-ТВ». Тогда Пятый канал смотрела вся Россия. Я помню наш ролик, в котором мы приветствовали разные города, у меня был Ханты-Мансийск, например.

 

– 90-е годы – расцвет петербургского телевидения. Все смотрели «Пятый канал», ведущие которого были просто звездами. Ваша «Светская хроника» была очень популярной передачей. Такая известность и узнаваемость после работы «за кадром» на радио не пугала? Или, наоборот, роль «звезды» радовала?
– «Звездной болезни» не было. Да, ощущение популярности, когда тебя узнают, смотрят пристально в метро, например, было. Но мы тогда не обращали на это внимания. Ощущение такой важной и нужной профессии было гораздо больше, чем пиар. Просто на порядок больше. Был дух соревнования. Когда смотришь передачу, которую в соседнем кабинете сделали, и думаешь: «Эх, где они взяли этот материал, почему же не я». И хочешь сделать такое, чтобы уже у них от зависти скулы свело.

 
Это были такие годы петербургского телевидения, которые не повторятся никогда. Даже не потому, что столько людей смотрели канал. Оно не повторится по атмосфере, по ощущению свободы, творчества и азарта. Такого не будет больше никогда, потому что современное телевидение – это фабрика, на которой каждый выполняет свою функцию. И от этой функциональности возникает отстраненность и отчужденность от этого телевидения.
У нас был один прекрасный большой коллектив, как большая семья, где все ссорились и мирились, любили друг друга и ненавидели. У нас был прекрасный руководитель – БэллаКуркова. Сколько раз ей звонили и велели «в прах развеять»! А она отвечала: «Это журналисты! Это их профессия — иметь свою точку зрения!» Благодаря этому в нас, журналистах 90-х годов, воспитано такое чувство независимости и свободы, что потом, когда начались другие времена, мы уже никак не сопрягались с телевидением. Свободных птиц в клетку не посадишь. Поэтому многие и ушли.

 

– Но еще в телевизионный период Вы стали известны не только как телеведущая, но и как конферансье. И, хотя в ЛГИТМиК так и не поступили, «Заслуженной артисткой России» все же стали…

– Да. Эти два направления развивались практически одновременно. В 1993 году я начала делать «Светскую хронику». А где общаться с артистами? Конечно, на площадке № 1. Так я познакомилась с режиссером БКЗ «Октябрьский» Олегом Орловым, который что-то во мне рассмотрел… И тоже, как котенка, выпустил на сцену: «Ну, давай!» И получилось. С 1993 года провела огромное количество праздников, фестивалей… Кстати, когда я в 2002 году получила «Заслуженную артистку», папа это воспринял уже благосклонно. Знаете, моя свобода и независимость выкована и закалена на ТВ, но ростками она из семьи. С детства вкладывалось, что ты должен сам все делать, ни на кого не рассчитывать, быть независящим от обстоятельств. И, когда мне присвоили «Заслуженную артистку», папа уже понимал, что я сама этого достигла.
– Как и почему популярная и известная тележурналистка Ирина Смолина покинула телевидение и занялась собственным бизнесом?
– На самом деле, то наше петербургское телевидение начало рушиться в 1998 году. Начались все эти переименования, перестановки. Менялась и экономическая ситуация. Помню, где-то в нулевых я поняла, что прихожу в эти родные стены, а делать-то мне нечего. Вообще нечего здесь делать! Плюс ко всему, зарплата, эквивалентная 200 долларам, а у меня семья. И я поняла, что надо двигаться куда-то, не сидеть. Хотя очень многие мои коллеги, которые через какое-то время ушли, тогда еще оставались. Я практически первая шагнула в никуда, с трудовой книжкой под мышкой.
Я где-то на изломе этих переходов из ипостаси в ипостась подумала, что у меня, как у кошки, семь жизней. Одна кончается – другая начинается. Бесконечно открывающиеся и закрывающиеся двери.

– И куда же Вас привел этот шаг?

 

 

 
– Привел он меня в ООО. Я организовала предприятие «Студия Ирины Смолиной», вместе с коллегой. Потом к нам другие люди присоединились. Мы с 2002 года начали заниматься рекламой, организацией мероприятий, всем подряд. Вначале еще делали для телевидения программу «Капиталисты» – это был такой переходный период из одного в другое. Сразу хочу сказать, что я ни разу не коммерсант, не капиталист и не бизнесмен, но это совершенно потрясающий опыт. Через свою маленькую фирмочку понимаешь, как устроена экономика всей страны, как все это действует. И я счастливо просуществовала в этом пять лет…

– Что же случилось через пять лет?
– Случилась «Женщина года». В Комитете по социальной политике был запрос на что-то, связанное с продвижением женщины (тогда Валентина Ивановна как раз была губернатором). И так звезды совпали, что мы тогда делали фильм для ассоциации «Женщины и бизнес», которая проводила конкурс «Женщины бизнеса». И родилась идея. Мы написали проект и принесли его в Комитет. В 2008 году прошел первый форум «Женщина года». В 2009 я возглавила Фонд поддержки социальных и культурных инициатив «Новая высота». Так началась новая сфера моей деятельности, связанная с общественной организацией. Сейчас мы проводим не только «Женщину года», но и конкурсы «Мужчина года» и «Петербургская семья». В прошлом году мы впервые сделали проект «Петербург и петербуржцы», который все это объединяет. Это такая церемония, подводящая гуманитарные итоги года. Еще мы ежегодно выпускаем книгу, которая называется «Большая книга Санкт-Петербурга», и передаем ее на хранение в архивы. Кроме материалов наших форумов и конкурсов там еще порядка 50 страниц с видами Петербурга. Мы снимаем, как выглядит Петербург: какие люди ходят, какие машины ездят, какие вывески висят. Мы делаем это из года в год, чтобы видеть, как меняется город. Чтобы лет через 100 кто-то открыл наши книги и сказал: «Надо же, как это было». Такую архивную историю мы свято блюдем и с архивным комитетом очень плотно взаимодействуем.
Церемония награждения «Женщины года»
– Сейчас, наверное, достаточно часто приходится общаться с журналистами в качестве ньюсмейкера или организатора мероприятий. Каково это –оказаться по «другую сторону баррикад»?

– Так как у меня телевизионная и сценическая история развивались практически параллельно, то жесткого перехода я не ощутила. И раньше доводилось самой быть героем светской хроники. Сейчас, когда общаюсь с журналистами, в первую очередь отмечаю, как люди работают: профессионально или нет. И да, иногда хочется поправить и научить. У меня же был опыт преподавания. Семь лет этим занималась в Первой телевизионной школе у Шолохова. И сейчас бывает, когда приходят молодые журналисты, и я вижу, что им надо помочь, я помогаю. Например, говорю: «Ты мне сейчас задал вопрос, на который можно ответить просто «да». Давай переформулируй». Все же приходит с опытом. И если я вижу, что рядом что-то происходит достойное внимания, звоню коллегам: «Ребята, давайте камеру сюда, здесь то-то и то-то происходит».
Журналисты – это одна каста, к которой ты будешь принадлежать всегда. Вытравить из себя журналиста невозможно. Я не могу сказать: «Все, я не журналист, я теперь общественный деятель и артистка великая». В анамнезе я все-таки журналист и журналистом останусь.
С коллегами: Александром Строевым (слева) и Борисом Щербаковым (справа)

 

 

 

– Вы можете себе представить ситуацию, в которой Вы бы вернулись в журналистику, на телевидение?
– В этой жизни все может случиться. Но два раза в одну реку не входят. Может, это должна быть какая-то другая история, другого уровня. Я сейчас с большим интересом смотрю Парфенова и его «Парфенон». Леня всегда очень хорошо чувствует вектор развития журналистики, и мне интересно его смотреть. Я понимаю, что в принципе снять и сделать это легко и просто. Сложно это придумать и написать. Именно это на самом деле будет цениться всегда. Не работа продюсера, администратора, костюмера, хотя я бесконечно уважаю этих людей. Но в первых строках журналистики всегда будет журналист, то, что он придумал, сделал, какое сочинение написал. Я все время говорю, что как начала писать сочинения в первом классе, так до сих пор их и пишу…
– А нет желания сделать свой подобный проект? У Парфенова – «Парфенон», а у Смолиной могла бы быть другая авторская передача.
– Сейчас у меня мыслей таких нет (смеется). Я настолько поглощена проектами, которые веду и делаю. Они настолько для меня дороги, что занимают четыре пятых жизни. У меня свободного времени личного не остается. Например, в этом году 9 июня мы сделали очень важный проект – «Белые ночи для всех». Я близко общаюсь с руководителем организации «Танцы на колясках» Еленой Лозко. Как и со всеми «Женщинами года» – мы все общаемся в нашей организации. И в этом году у Казанского собора мы расстелили паркет и вывезли туда «Танцы на колясках» и клуб «Баски» (волейбол на колясках). И на сцене для них пели звезды оперы и эстрады. Это был очень важный проект и для нас, и для колясочников. Колясочники тоже бывают разные. Есть детки, которые от рождения в коляске. Но есть люди, которые, например, попали в 30-35 лет в аварию. Представьте, у человека была успешная жизнь, и вдруг раз – и сел в коляску. И ощущение, что ты не нужен сразу никому. Только маме и папе, если на твое счастье они у тебя есть. Мир часто сужается до квартиры. И когда они находят в себе силы преодолеть все это, становятся спортсменами, артистами – это важно. И не поддержать этих людей грешно. Мы сделали такой фестиваль, и он получил хорошие отклики. Самое важное, что сами колясочники говорили: «Надо это делать: нам важно показать, что несмотря ни на что наша жизнь продолжается. И не просто продолжается – мы достигаем потрясающих успехов в разных сферах деятельности».

– Что из журналистских навыков пригодилось в новой сфере деятельности?
– В первую очередь, контактность. Умение находить общий язык с человеком, с которым общаешься, и неважно, кто он.
Конечно, заработанное имя тоже пригодилось. Со мной не разговаривают как с журналистом или общественным деятелем, со мной разговаривают как с Ириной Смолиной. Здесь известность в хорошем смысле слова на руку. Как говорится, полжизни работаешь на имя, потом имя работает на тебя.

 

И не знаю, журналистское это или воспитанное в семье, но, уйдя в бизнес, я с самого начала для себя определила, что я не ношу откатов и не даю взяток. Да, я не заработаю много, но буду работать честно. И дело даже не в том, что я буду спать спокойно, а в том, чтобы самого себя уважать. И я уверена, что пройдет какое-то количество времени, и большинство людей будет так, честно, работать. В этом логика развития. Никому и никогда безумные наворованные миллионы счастья не принесли. Счастье – это выйти на паркет и провести для ребят-колясочников мероприятие. После которого ты возвращаешься домой и понимаешь, что сделал великое дело. Не потребительская составляющая должна определять развитие человека, а именно такие вещи, которые помогают понять, ради чего живешь.
– Когда выдаются минуты отдыха, Вы телевизор смотрите? Бывает такое, что смотрите передачу и думаете: «Вот в этой передаче я бы хотела поработать».
– Телевизор у меня все время работает фоном. За состоянием ТВ слежу, хорошо его знаю. Если честно, ни одна программа так не цепляет. Я без ложной скромности могу сказать, что абсолютно любую программу могла бы провести. Но вот, например, в программе «60 минут» я бы ни за что не согласилась работать. Это политическая молотилка изо дня в день, бедные ребята, которые ее ведут, как они это выдерживают. Можно по-разному относиться и к ним, и к передаче, но то, что это титанический труд, который заслуживает уважения, – это точно. Программы, которые я смотрю для отдыха, – это веселые передачи, такие как КВН, Камеди Клаб. Еще есть любимый канал «Кухня» – все время кто-то что-то готовит, так уютно, так хорошо. И канал «Бобер» – люди колотят ящики, сажают цветы. Вот такие каналы можно 24 часа смотреть. На этом релаксируешь, не воспринимая ТВ как нечто, что программирует твою голову.
– И последний вопрос. Посоветовали бы Вы сегодняшним молодым людям идти учиться на журналиста? Если бы Вы сами сейчас «просматривали факультеты», выбрали бы журфак или предпочли другой факультет?
– Наверное, я бы и сейчас пошла на журналистику. Когда человек энергетически заряжен, как я – это журналистика, это движуха. Что молодым посоветовать, не знаю. Человек должен сам определить. Не знаю на каких полях виртуальных мы будем работать, но то, что профессия «журналист» есть и никуда не денется – это совершенно точно.